И отключать надув нельзя, иначе нас мгновенно унесёт прочь. И паруса едва держатся. А ведь я усиливал их с помощью заначки с острова Нассийя.
Но наши паруса из стального шёлка. Хороший материал, но не самый лучший. Когда я заказывал на верфи Торвиля корабль (который в итоге стал лишь одной третьей Франки-Штейна), верфь не могла достать титановый шёлк. На него огромная очередь.
А будь наши паруса из титанового шёлка, да ещё и усиленные, они бы никогда не порвались, а надув можно было бы установить ещё более мощный.
— Брат! За бортом люди! — с изумлением прокричал Починкко с марса.
— Что? — громче всех воскликнула Марси. — В этом котле⁈
Наша старпом первая подбежала к планширю с подзорной трубой. На миг я испугался, что Марси сейчас увидит очень-очень неприятную картину. Она, конечно, уже всякого повидала и трупов в том числе, но обваренные человеческие тела…
— Они живы, Тео! — радостно воскликнула девушка. — Но долго не продержатся!
Я и сам уже мог разглядеть этих счастливчиков. Дева под Килем, если кроме тебя, существует и богиня удачи, то кто-то из десятка моряков этого разбитого баркаса явно её любимое чадо.
Их баркас сел на мель, распоров брюхо и повиснув на каменном клыке, и десять человек оказались на пяточке суши, метров семи в диаметре. Чтобы как-то продлить свою борьбу со стихией, они использовали артефакты ледяного типа. Я видел у них несколько сабель, пускающие ледяные волны, панцирь ледяной черепахи и даже пистоли, стреляющие ледяными шарами.
Всё это помогло людям продержаться, пока здесь не появились мы.
— Вот видишь, Роджер, — я глянул на своего кока-боцмана. — Не зря мы сюда приплыли. Готовь спасательную группу. Марси! — я повысил голос. — Проследи, чтобы людям оказали необходимую медицинскую помочь!
Потерпевшие крушение, в свою очередь, заметили наш корабль и из всех сил начали кричать и прыгать, пытаясь привлечь наше внимание.
Я подвёл Франки-Штейна как можно ближе к мели, и Берг с ребятами помог погрузиться на наш борт измождённым морякам.
— Воды! Быстрее! — подгоняла Марси наших матросов.
Спасённые жадно накинулись на воду.
— Отплываем! — скомандовал я. — Здесь нам делать нечего!
— Капитан… — ко мне тяжело дыша, подошёл высокий, хорошо сложенный мужчина с густой тёмной шевелюрой. На вид ему было лет сорок, и дорогой камзол выдавал состоятельность этого господина.
— Теодор Лаграндж, — я протянул ему руку для рукопожатия.
— Лаграндж? — с улыбкой выдохнул он. — Слышал и о вас, и о вашем приёмном батюшке. Меня зовут Генри Смитт. Мэр города Шервиль и губернатор острова Лорелей.
Сначала я улыбнулся, вспомнив чудесное озеро в центре острова, куда впадала живописная река. Именно эти озеро и река в своё время надоумили меня назвать остров в честь сказочной речной девы. А затем до меня дошло, где именно находится этот остров.
— Далеко вы забрались, господин Смитт. Позвольте узнать, что сподвигло вас отправиться сюда аж из Седьмого Сумеречного Моря?
Его перекосило от гнева. Но уже через секунду он тяжело вздохнул, схватившись за бок, и начал падать.
Я подхватил мужчину под руки.
— Давайте сперва позаботимся о ваших ранах, а затем уже продолжим разговор, — быстро сказал я.
Мужчин посмотрел мне в глаза и благодарно кивнул. А затем потерял сознание.
* * *
Через несколько часов, как мы подобрали потерпевших крушение моряков, я вёл Франки-Штейн по ветру и волнам. Уже было не так удушающе жарко, но пар окончательно ещё не рассеялся.
— Кэп! Есть ещё один тюк! — радостно воскликнул Рыжий Билл, вместе с другими матросами поднимая из воды пузатый тюк белоснежного титанового шёлка. Этот шёлк обладал невообразимыми водоотталкивающими свойствами и был довольно лёгким, так что даже после кораблекрушения не утонул.
— Отлично, ребята! — меня радовали их успехи.
— Брат! Вижу ещё один! — крикнул Починкко с марса и рукой указал направление.
Я кивнул ему, делая вид, что не заметил, как уже несколько минут губернатор Смитт напряжённо наблюдает за нашими действиями.
Он только-только поднялся на ноги и выполз из офицерской каюты, а уже вон какой серьёзный. Глазами то в одну, то в другую сторону стреляет.
Мысль про офицерскую каюту мне напомнила, как Марси подошла ко мне и неуверенно пробормотала, что неуместно такого важного человека селить к офицерам. Мол, высокопоставленному гостю принято отдавать лучшее.
Я с ней согласился, но сказал, что в моей капитанской каюте слишком много ценностей и секретов, чтобы доверять её незнакомцу.
— У тебя, к слову, тоже, — продолжил я. — Созданные мной артефакты, бумаги… Да и потом вряд ли ты захочешь, чтобы какой-то мужик спал в твоей кровати?
В этот момент мимо нас проходил Шон. Услышав лишь последнюю фразу, он застыл, в ужасе уставившись на Марси.
Девушка покраснела и выпалила:
— Ты прав! Наши личные каюты — секретные места, почти как рубка! Да и вообще, раз вышел в море — будь в первую очередь моряком, а не женщиной или губернатором. Шон! Гость и два его офицера будут жить с вами. Выживших матросов отправь к нашим!
И зачем-то подойдя к Шону, начала развивать свою мысль. Он же молча кивал. Я видел в его глазах облегчение. Он явно готов даже на полу спать, уступив место чужаку, лишь бы не пускать того в каюту нашего старпома. Ну да, там ведь стратегические ресурсы… Иные из которых Шон увидит лишь после свадьбы.
Если отец Марси даст благословение! Ха!
Пока я развлекал себя размышлениями, мы подошли к очередному тюку, и матросы ловко подняли его на борт. Я скосил взгляд на Смитта, он это заметил, кивнул и начал подниматься ко мне на шканцы.
— Вам уже лучше? — учтиво поинтересовался я.
— Да, благодарю, капитан, — задумчиво ответил он, а затем подобрался, выпрямил спину и обозначил поклон. — Я никогда не забуду то, что вы сделали для меня и моих товарищей. Мы уже… отчаялись, но появление вашего, безусловно, выдающегося корабля, вселило нам надежду. И теперь я перед вами в долгу.
— За то, что мы взяли вас на борт, вы мне ничего не должны, — проговорил я строго. — Помочь потерпевшему кораблекрушение — так же, естественно, как дышать, — я хмыкнул и добавил: — Если, конечно, ты сам не стал причиной кораблекрушения своего врага.
Выслушав меня, губернатор растерянно моргнул, а затем проговорил:
— Я знаю, что вы недавно выпустились из Академии, но кажется, будто вы уже много лет в море.
— Я быстро учусь, — улыбнулся я, а затем посерьёзнел. — О чём вы ещё хотели поговорить со мной, кроме как о благодарности?
Я видел, какими глазами он смотрит на теперь уже мой шёлк. И это навело меня на определённые мысли.
Губернатор прикрыл веки, собираясь с мыслями, а когда снова посмотрел на меня, решительно произнёс:
— Я хочу, чтобы вы отправились на мой остров и передали письмо одному из моих капитанов.
Вот это он удивил. Такой формулировки я от него не ждал.
— А вы в этот момент?..
— А я в этот момент буду на борту вашего корабля, — усмехнулся он, наблюдая за моей реакцией. — И ещё… Я хочу купить у вас весь титановый шёлк, который вы найдёте. Ценой не обижу, заплачу выше рынка. И, раз уж вы отказываетесь от моей благодарности за спасение, я более чем щедро заплачу за выполнение моей просьбы.
Я внимательно следил за его лицом, мысленно пытаясь понять, что тут, собственно, происходит. Учитывая все странности последних дней, то, как я сам вышел на остров Лавы… В моей голове буквально пульсировали два тезиса:
Губернатор Смитт викторианец из Седьмого Моря.
Губернатор Смитт впутался в какое-то тёмное дело.
Сокращаем «Губернатор Смитт», и что же получается? Кто у нас главный викторианец Седьмого Моря, любящий тёмные делишки?
— Вы на крючке у Джекманда, да? — быстро спросил я. — Это он послал вас сюда на смерть?
Смитт отшатнулся от меня и округлил глаза.
— Что вам об этом известно? — выпалил он.
Я не сдержался и хищно улыбнулся.
— Кое-что известно. И если вы, губернатор, где-то в глубине своей души желаете отплатить своему Вице-Премьеру… То я могу вам многое предложить.
* * *
— Капитан, старпом велела передать, что впереди земля, — доложил матрос, заглянув в мою каюту.
— Отлично. Готовьтесь к высадке, нужно прочесать берег, — велел я, поднимаясь на ноги.
Я ещё раз бросил взгляд на карту. Несмотря на проблему перенаселения цивилизованного мира, в морях хватает мелких необитаемых островов. Державам Ойкумены проще терпеть нищих, чем тратить ресурсы на заселение этих крох. Да и, откровенно говоря, перенаселением страдают колонии лишь
